Здесь не будет высокопарных отсылок к мифам. Говорить о таком, что в степи городить штакетник. Глеб купил в переходе детёныша гиппогрифа, с перебитым крылом и худющего, как скелетик. Новостные пестрели ленты: противный вирус, надевайте защитные маски, скупайте гречку. А у Глеба одна забота - быстрей бы вырос, чтобы к лету птенец полетел над шоссе и речкой, чтоб ему улыбались дети, мурчали кошки, заплетались венки, и лежал мягкий хлеб в корзинах, чтоб парил в облаках оперившийся конекоршун, и глаза его были похожи на апельсины.
Новостные твердили ленты: пока всё в норме. Отменялись концерты, и паника нагнеталась. А настойчивый Глеб запасался червячным кормом, и поил малыша из пипетки водою талой. И стоял гиппогриф, и качался на тонких ножках. Пару чашек разбил, а потом разодрал клеёнку. Желторотый ещё, уморительный, но хороший. Ну досадно, ну когти, ну в чём обвинять ребёнка?
Новостные аукались ленты: погибель близко, мойте руки, и будьте прям все ко всему готовы. Глеб отнёс на помойку свой плазменный телевизор. Гиппогрифы вообще не выносят плохого слова. Гиппогрифы ужасно балдеют, когда их гладят, нежно чешут за ушком, дают рафинад с ладони. И естественно, Глебу не думалось о награде, в нем обычная жалость случайно пустила корни.
"Берегитесь, друзья", - новостные вопили ленты, - не ходите гулять, аве мудрому карантину". А любимый питомец однажды согнет колени, и махнет головой — мол, давай залезай на спину, унесет изумленного Глеба в большое небо, в чудо-юдо-страну, где ни времени нет, ни боли. И вот в этот момент не найдется счастливей Глеба. Я сейчас не шучу. Завести гиппогрифа, что ли?
Резная Свирель
читает Татьяна Агаркова
